Твой шедевр – слева

Впрочем, он может оказаться и справа, и сверху, и снизу – по отношению к тому, как казалось, единственному и неповторимому кадру, который ты вознамерился сделать.

Наше знакомство с итальянским учителем началось с демонстрации творческих достижений – наших и его. «Я не делаю много фотографий», - объявил нам Массимо и пояснил, - «Вы снимаете сейчас слишком много, и это значит, что вы сняли еще слишком мало. Надо делать очень много фотографий, чтобы научиться делать мало - но такие, которых нет ни у кого». Кто-то из нас спросил, сколько отпечатков делает Массимо с одного негатива, и ответ все мы поняли без перевода: три «и баста». Однако эти три отпечатка обязательно должны быть непохожи друг на друга. Именно в процессе печати фотопроизведение и приобретает свой неповторимый облик благодаря безграничной фантазии автора. На первом же занятии Берсани открыл нам один из своих секретов: его излюбленный «помощник» – туалетная бумага, поскольку в Италии именно эта субстанция лучше всего впитывает влагу. Через несколько дней со свойственной итальянцам противоречивостью Массимо сказал: «Я могу вам показать, как я печатаю фотографии, но я не могу показать вам, как я печатаю фотографии». Трудно было бы выразиться точнее: он, в самом деле, и показал, и не показал.

В фотографиях Массимо мы не увидели ничего итальянского – в обычном нашем понимании. После мастер-класса в библиотеке им. М.Ю. Лермонтова кто-то даже сказал: «Мы-то думали – итальянец, с яркими цветами… А он какой-то совсем питерский».

Разве что «буратины»… Оказывается, в Италии так называют деревянных театральных кукол, и это имя - слово часто употребляют во множественном числе. Серия портретов «буратин» родилась у Массимо из-за его особого отношения к ним: «Я снимал их, потому что боялся. Снимал, чтобы преодолеть страх перед буратинами». Ему не позволили извлечь кукол из витрин музея, где они хранились, и тогда он стал фотографировать сквозь стекло. Неизвестно, какой характер носили театральные действа, в которых эти персонажи некогда участвовали, - напрашивается мысль о гротеске, - но на портретах они выглядят грустными и одинокими. У каждой куклы - свое собственное настроение, но есть и нечто, что их объединяет: взгляд из далекого времени.

Герои другой серии – деревья. Массимо рассказал нам: «Я думал, что снимаю деревья, а получилось что-то совсем другое». Такая подмена стала результатом попытки глубокого проникновения в объект съемки, при котором автор старался забыть о самом себе и об оригинальности собственного взгляда. Позднее нам стало ясно, что в занятиях фотографией можно и до самозабвения погружаться в предмет, и, наоборот, игнорировать индивидуальный облик предмета, сосредотачиваясь на изобретении нового способа его видения.

Главной задачей Массимо было научить нас создавать серии фотографий. Мы пытались разложить по сериям наши хаотичные портфолио, затем получали серии механическим способом – например, делая во время короткой прогулки 30 снимков, направляя камеру то вверх, то вниз. Во время съемок в городе мы сперва должны были снимать с нижней точки широкоугольником и без использования Zoom-а. Затем нужно было сфотографировать находящийся вблизи предмет на фоне какой-то отдаленной панорамы таким образом, чтобы все планы были в фокусе. Напоследок мы получили, наверное, самое сложное задание: построить композицию так, чтобы в ней присутствовала диагональ, идущая строго из одного угла кадра в противоположный, потом – так, чтобы горизонтальный кадр был поделен ровно пополам и при этом никакой объект (вроде человеческой фигуры или дерева) не соединял собой верхнюю и нижнюю половины и, наконец, так, чтобы вертикальный кадр был разграничен горизонтальной линией на уровне трети (или двух третей) высоты.

За неделю занятий мы совершили поездку в Новую Ладогу. Как раз грянули морозы, а мы, в разгар зимы, открыли для себя способ съемки «крестом», а также – способ под названием «От живота», то есть не глядя. Сначала мы шли по улицы и снимали, по сути, что попало. Вдруг Массимо объявил: «Забудьте о съемке, спрячьте камеры и разбредайтесь по улицам». Гуляя по морозу, мы должны были найти что-то совершенно не связанное с фотографией, но эмоционально трогающее. «Только тогда и достанете фотоаппарат и сделаете несколько – немного! – хороших кадров», - учил Берсани.

За съемками последовало обсуждение получившихся работ. Мы должны были представить по 10 лучших, на наш взгляд, карточек, затем выбрать из десяти – пять. Авторский выбор комментировали и корректировали остальные студенты. Самым последним высказывал свое мнение Массимо.

«Гвоздем программы» стали финальные серии. Наш итальянский мастер ни в чем нас не ограничивал, а просил лишь «рассказать свою историю». Наши истории получились, конечно, разными: «Красный день», «Синее», «Муки творчества», «Зеркальные фантазмы» и, конечно же, «Без названия»… Из представленных каждым десяти-пятнадцати отпечатков мы вместе формировали серии из четырех снимков, размышляя о том, как лучше сочетать фотографии, как избежать повторов и как добиться цветовой гармонии.

«Делайте то, чего вы никогда не делали», - так звучала заповедь, данная нам на прощанье. К примеру, если вы всю жизнь снимали телевиком, снимайте в течение месяца широкоугольником… Но при этом помните, что вы всего лишь выполняете упражнение.

Уроки Массимо привнесли в занятия фотографией некую легкость. С одной стороны, она позволила расслабиться и забыть о будущих шедеврах (а ведь начинающим фотографам бывает трудно избавиться от таких мыслей!), а с другой – сделала более подвижным взгляд на мир, помогла посмотреть вокруг с нового ракурса. И, возможно, именно благодаря этой легкости мы, бывшие уже студенты Массимо Бресани, когда-нибудь снимем свой шедевр.

Мария Яковлева